242

Люсьен помчался в ...ский госпиталь. Он приказал привратнику проводить его к дежурному хирургу. Во дворе госпиталя он встретил двух врачей, назвал себя, свое звание и должность и попросил обоих на минуту последовать за ним. Он был с ними так изысканно вежлив, что им не пришло в голову отказать ему.
«Хорошо, — подумал Люсьен. — Мне не придется оставаться с глазу на глаз с кем бы то ни было; это весьма существенно».
— Скажите, пожалуйста, который час?— спросил он шедшего рядом с ним привратника.
— Половина седьмого.
«Значит, я потратил только двадцать восемь минут на переезд от министерства до госпиталя и могу это доказать».
Войдя к дежурному хирургу, он попросил его ознакомиться с письмом министра.
— Господа, — обратился он ко всем трем врачам, стоявшим рядом, — руководство министерства внутренних дел стало жертвою клеветы в связи с одним раненым, некиим Кортисом, принадлежащим, по слухам, к республиканской партии... Было упомянуто слово «опиум»; честь вашего госпиталя и ваша ответственность как правительственных служащих требует, чтобы все, что произойдет у постели раненого Кортиса, протекало в атмосфере самой широкой гласности. Нельзя допустить, чтобы оппозиционные газеты могли найти здесь повод для клеветы. Быть может, они подошлют своих сотрудников. Не находите ли вы, господа, уместным пригласить сюда ординатора и главного хирурга?
За обоими врачами послали практикантов.
— Не считаете ли вы, что было бы весьма кстати поместить у койки Кортиса двух санитаров, людей благоразумных и неспособных на ложь?
Слова эти были поняты наиболее пожилым из присутствовавших врачей в том смысле, в каком их поняли бы за четыре года до того. Он назвал двух санитаров, в прежнее время принадлежавших к конгрегации, двух отъявленных плутов; один из хирургов ушел сразу же, чтобы поставить их на дежурство. Врачи и хирурги быстро стали стекаться в дежурную комнату; однако царило глубокое молчание, и у всех был мрачный вид. Увидав, что врачей и хирургов' собралось уже семь человек, Люсьен сказал им:
— Господа, предлагаю вам от имени господина министра внутренних дел, приказ которого у меня в кармане, предоставить Кортису такой уход, как если бы он принадлежал к самому богатому классу. Мне кажется, что это в наших общих интересах.
Все без исключения, хоть и нерешительно, согласились с этим.
— Не следует ли нам всем отправиться к постели больного, а затем устроить консилиум? Я попрошу вкратце запротоколировать все, что будет говориться, и передам протокол господину министру внутренних дел.
Решительный вид Люсьена устранил всякую возможность возражений со стороны этих господ, большинство которых предполагало провести вечер с большей пользой для себя или более весело.
— Но, сударь, я видел Кортиса сегодня утром, — уверенным тоном заявил сухой человечек с лицом скряги, — это почти мертвец. К чему консилиум?
— С вашего замечания, сударь, я и начну протокол.
— Но, сударь, я говорил не для того, чтобы мои слова были повторены...
— Повторены! Вы забываетесь, милостивый государь. Имею честь заверить вас, что все сказанное здесь, ваши слова, так же как и мой ответ, будут точно воспроизведены в протоколе.